Ведьма

[Astarmina]

Автор: Astarmina
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: R
Жанры: Ангст, Драма, Фэнтези, Мистика, Даркфик, AU
Названия: Ведьма
Размер: Драббл
Статус: Закончен
Описание: На дворе раздался шум. Который постепенно преобразовывался в крики, топот и причитания. Из общего гама, немая Марыська выхватила только крики некой бабы о находящейся при смерти дочке старосты. Самой младшей из семи детей. Она слегла еще неделю назад, когда сестрицы пришли из лесу.
Публикация на других ресурсах: Только с разрешения автора.
На СИ
На КФ

На дворе раздался шум. Который постепенно преобразовывался в крики, топот и причитания. Из общего гама, немая Марыська выхватила только крики некой бабы о находящейся при смерти дочке старосты. Самой младшей из семи детей. Она слегла еще неделю назад, когда сестрицы пришли из лесу. Делая вид, что не обращает внимание на все это, ведь все равно прибегут к ней в ножки кланяться, просить о помощи, Марыська продолжила помешивать густой суп в котле, стоящем на очаге. Ей было жаль девочку, но еще в самом начале она знала, что ребенок обречен на смерть. Что семилетняя Маруська не жилец в этом мире. Девушка смахнула набежавшую слезу и отложила половник на стол, прикрыв котелок крышкой. Она подошла к стулу, тяжело опустилась на него и разрыдалась. Умирающий через семь дворов ребенок, единственный человек, который хорошо относился к немой. Конечно, девчушке не разрешали бегать к молодой знахарке, но ей было невдомек почему все так опасаются чернявой красавицы, которая за всю свою жизнь не обронила ни слова.
И каждый раз, пока родители и братья были в поле, а сестры прибирались в светлице, маленькая Маруська бегала к ведьме, которая всегда делала для девочки какой-нибудь оберег от различных хворей и напастей.
Перед тем как пойти в лес, сестрицы не дали девочке сходить к немой, которая к тому времени уже доделала оберег.
Громко причитающая женщина приближалась к дому Марыськи. Девушка узнала голос. Он принадлежал пухлой тетке Нюрке, которая в детстве воспитывала немую, побоями пыталась выбить из девочки мысли о ведовстве. Марыська же напротив, не взирая на побои, продолжала варить зелья и делать обереги под чутким руководством старой Марфы, которые, кстати, всегда помогали. Немота не позволяла ей творить колдовство заклинаний, но ей и не надо было. Чтобы творить заклятия, нужно сначала продать свою душу демону, какому именно зависит от того, какие именно цели преследует вызывающий. Когда тетка Нюрка прознала о том, что девочка продолжает богохульное дело наперекор ее убеждениям, вышвырнула ребенка из дома, наказав ей, чтобы больше на глаза не казалась. Девочку приютила старая травница, которую называли в деревне ведьмой, и стала обучать ее всем премудростям ведовства, которые девочка старалась запомнить.
Тяжелые шаги тетки приближались и уже был слышен скрип старых ступенек. Марыська смахнула слезы рукавом, пока тетка Нюрка не заметила. Дверь скрипя медленно отворилась и в дом робко прокралась грузная, обычно быстрая на расправу и бойкая, женщина. Прогнившие половицы прогнулись под ее тяжестью. Нервное перебирание рюшей подола показывало, как сильно ей не хотелось идти в этот дом, но она была единственной, кто хоть как-нибудь понимал немую.
Марыська, смотря на женщину, жестами спросила:
"Зачем ты пришла?"
- Будто сама не знаешь, - буркнула Нюрка, не отводя взгляда от рук девушки: - Маруська совсем захворала.
"Поздно..." Было ответом: "Не ко мне обращаться нужно. Если бы ее сестрицы отпустили ко мне, с ней бы ничего не случилось. Оберег бы помог избежать этой напасти."
- Они боятся тебя... - начала было просительница, но была прервана резким взмахом руки. Пальцы девушки тут же быстро задвигались:
"Как и ты... я помогу девочке, но с одним условием. Ты первая кинешь горящее полено в костер. Не хочу умирать от посторонней руки."
Тетка побледнела под пристальным взглядом девушки, но все же кивнула в знак согласия. Марыська улыбнулась, встала со стула и прошла к столу, на котором всегда стояли разнообразные склянки с настоями. Покопавшись среди них, немая выудила три флакона с сильнодействующими травяными зельями, которые готовила еще старая Марфа. Рецепты девушка не знала, но на своем примере проверила, что каждый из них способен вернуть к жизни находящегося на пороге смерти. Она взяла с полочки над столом оберег, так и не попавший в руки девочки, вынула из ящика измятый лист бумаги, на котором была изображена пентаграмма, окруженная рунами. Девушка сложила и положила в карман передника, на крайний случай. Это единственное заклинание, которое дала ей старая травница, оно не требовало прочтения, а для активации требовалось начертить ее кровью. Флакончики она так же бросила в карман.
Наблюдающая за сборами женщина поняла, что все может оказаться не так просто, как обычно. Она сглотнула вставший поперек горла ком и выбежала из ветхой избы немой, смотревшей ей вслед.
Расчесав волосы и повязав на голову цветастый платок, Марыська вышла из избы и пошла к дому старосты. Она чувствовала на себе полные страха и ненависти взгляды, слышала за спиной пробегающие по собравшейся толпе шепотки.
Глинобитные стены большой избы старосты недавно побелили и они ослепляли, отражающей солнечные лучи, белизной. Жмурясь и прикрывая глаза рукой, девушка подошла к крыльцу, на котором ее уже ждали Настасья, жена старосты, и тетка Нюрка. Обе наблюдали как девушка поднимается по ступенькам, отворяет дверь и заходит в избу. Мать девочки и тетка немой пошли следом. Нюрке присутствовать было не обязательно, но она была единственной, кто мог перевести жесты Марыськи в обычные слова.
В сенях девушки не оказалось. Женщины зашли в светлицу, где над лежащей на широкой скамье, закутанной в одеяла, девочкой склонилась немая. Размотав многочисленные одеяла, девушка осмотрела ребенка, но не заметила видимых повреждений. Она повернулась к вошедшим и ее руки стремительно запорхали в немом вопросе. Тетка Нюрка поспешила озвучить сказанное жене старосты:
- Она спрашивает, девочки ходили на болото?
Настасья задумалась, вспоминая что-то, потом сказала:
- Татьянка, старшенькая, как-то обмолвилась, что Маруська отстала от них и забрела в болото, там они ее и нашли, на одной из кочек, всю зареванную.
- Болотницы?.. - шепотом произнесла тетка Нюрка и посмотрела на Марыську, которая уже во всю жестикулировала: "Болотницы... возможно... значит хватали за ноги..."
- Почему ты так думаешь? - спросила Настасья, когда слова девушки были озвучены.
"Если вспомнить, что жертв болотниц обычно находят без ног, то все очевидно," - Марыська задумалась что-то припоминая и продолжила: - "Хотя, о чем это я. Вы же считаете, что их растерзали дикие звери."
Еще немного над чем-то подумав, Марыська откинула одеяла и с ног девочки. Обе женщины, стоявшие за спиной немой, отшатнулись от представшего перед их глазами зрелища. Марыська же, которая видела и не такое, наклонилась над отеком, чтобы осмотреть его поближе. Он представлял собой по форме длинопалую кисть, охватывающую ногу немного ниже колена. Пальцы, схватившей девочку руки, завершались длинными острыми когтями, о чем свидетельствовали неглубокие загноившиеся царапины. Отпечаток был красного цвета с темной сеточкой капилляров, которая распространялась выше и ниже по ноге. Марыська разогнулась и повернулась к испуганным женщинам.
Тетка Нюрка перевела ее жесты:
- Они не просто с ней играли, как это обычно бывает. Сама Хозяйка Болота приложила к ней руку. Дня через два она бы сама ушла к болоту. Возможно, я еще могу помочь...
Марыська прервалась и снова склонилась над повреждением. Она провела пальцем вдоль вспухшего отпечатка и надавила в месте, где были царапины. Девочка вздрогнула и застонала от боли. Немая отдернула руку. На шаг отойдя от скамьи, она прожестикулировала женщинам:
"Поставьте кипятить воду," - тут последовала пауза. Марыська ненадолго задумалась. "Мне нужна лучина."
Без каких-либо вопросов, Настасья засуетилась у печи, разжигая огонь и ставя на плиту большой чан с водой. Тетка Нюрка подожгла в очаге длинную щепу и подала ее девушке. Та наклонилась над лицом ребенка и, разжав пальцами веки, поводила лучиной из стороны в сторону. Зрачок девочки еле заметно дрогнул. Реакции есть, значит и надежда на то, что удастся привести Маруську в чувство, тоже.
В ожидании пока в чане закипит вода, немая отошла от скамьи и обессилено рухнула на стул, стоящий около массивного стола. Некоторое время она продолжала смотреть на, неподвижно лежащую, девочку, потом отвела взгляд и погрузилась в безрадостные мысли. Обе женщины, расположившись на свободных скамьях, сидели тихо, стараясь не нарушать воцарившуюся в комнате тишину.
И все же она была нарушена. Вода в чане шумно забурлила. Марыська вздрогнула, высвобождаясь из пут размышлений. Ее взгляд снова вернулся к распростертому на скамье тельцу, потом метнулся к печи и, стоящей на ней, посудине.
Девушка поднялась со стула, взяла с полочки, висевшей над столом, две большие миски и пошла наполнять их кипятком.
Одну она поставила остывать, в другую накапала мутноватую жидкость из склянки, которую достала из кармана передника. Взяв протянутую Настасьей чистую тряпицу, девушка окунула ее в воду с настоем и промокнула повреждение, смывая с царапин гной и грязь. Достала следующий флакончик и накапала содержимое на ранки.
Из третьего она использовала ровно половину, налив настой в поостывшую воду во второй миске. Приподняв голову ребенка, немая поднесла емкость к губам девочки и разжала ей зубы керамической кромкой, заставляя отпить немного жидкости. Та с жадностью сделала несколько глотков и поперхнулась, разбрызгав вокруг оставшееся. Марыська положила ее голову обратно на пуховую подушку, а сама вернулась на стул и застыла в ожидании. Через некоторое время настои должны были подействовать.
По прошествии получаса, девочка заметалась в бреду, обливаясь потом и жалобно постанывая. И так худенькие щечки ребенка осунулись еще больше. Марыська вскочила со стула и метнулась к больной, на которую лекарства возымели прямо противоположное действие, медленно убивая, а не излечивая. Девушка уложила Маруську обратно на скамью, та перед этим резко села, и, придерживая рукой, осмотрела отек. Капиллярная сеточка увеличилась, а вокруг ранок начала образовываться синева. Девочка начала с недетской силой вырваться из рук немой, которая обернулась к матери и удрученно покачала головой.
Тетка Нюрка подбежала к скамье и придержала девочку, пока Марыська жестами пыталась объяснить, что происходит:
"Я больше ничем не могу помочь. Настои возымели противоположный эффект. Девочка стремится к болоту, пока еще жива."
Она удрученно убрала руки в карман передника и нащупала там оставшуюся соломинку, которая могла помочь умирающей. Девушка достала смятый листок бумаги и развернула его. Она совершенно забыла о последнем подарке старой Марфы, который некоторое время назад сама и забросила в карман.
У толстой Нюрки от ужаса расширились глаза, когда она подняла взгляд на руки немой и узнала недавнюю бумажку. Все внутри нее перевернулось.
А Марыська стала увереннее, теперь она могла помочь единственной, кто по-человечески относился к ней, хоть та и была еще маленьким ребенком. Она облегченно выдохнула и прожестикулировала:
"Вы обе должны выйти из комнаты."
Женщины заупрямились. Тогда немая добавила:
"То, что я сейчас сделаю, никто не должен видеть. Иначе ничего не получится."
Нюрка сглотнула, услышав эти слова и зная, что ее племянница сейчас сделает. Она перестала упрямиться и пошла к выходу. Настасья сделала вид, что последовала ее примеру, а сама спряталась за печью.

Женщина внимательно следила за каждым движением девушки, которая взяла нож и немного проткнула палец на правой руке. Потом, встав на колени и сверяясь с листком, стала чертить на полу какие-то знаки, которые Настасья видела впервые в жизни. Когда рисунок был завершен и немая, встав в полный рост, замерла, произошло нечто. Девушка с высоты собственного роста рухнула на пол как подкошенная, а в следующее мгновение снова поднялась, но движения ее были какими-то тягучими, как будто что-то сдерживало ее. Она устремила взгляд в сторону печи, за которой, почти не дыша, сидела Настасья. Что это был за взгляд! Это не были темно-карие глаза Марыськи. Не было в них ни белков, ни зрачков, одна красная радужка. Они светились раскаленными углями, придавая лицу зловещее выражение.
Девушка отвернулась к мечущейся в бреду девочке и склонилась над ней.
Настасья в ужасе шарахнулась в сторону двери и с воплями:
- Ведьма! Ведьма!
Выбежала из дома.

Настасья рассказала всем о случившемся в доме, сгустив краски.
Немая вышла на крыльцо. Еще когда шла к выходу, она слышала громкие крики, шум, треск и знала наперед, что произойдет.
Она сделала то, что не должна была, но все же спасла девочку. Теперь душа ее отойдет Маруське, которая, когда придет в себя, заинтересуется ведовством и не нужно будет той вызывать никого, все уже за нее сделано.
Марыська грустно улыбнулась и спустилась по лестнице. Пока она шла через двор, народ собравшийся за его пределами, громко выкрикивал всякие гнусности. Каждый норовил показать на нее пальце и крикнуть, что она ведьма. Она вышла за пределы двора и толпа расступилась перед ней, как перед прокаженной. Полетел первый камень, который угодил ей в плечо. Потом второй, третий, четвертый. На девушку посыпался град из камней. Девушка съежилась и попыталась выбраться из центра толпы, но ей не давали это сделать.
Кто-то выкрикнул:
- На костер, ведьму!
Все подхватили этот клич, обступили девушку, которая забилась в общей давке, пытаясь выбраться. Хоть она и знала, что должно произойти, ей еще хотелось жить. Она всеми силами пыталась бороться с толпой, но кто-то схватил ее за волосы и потянул куда-то. Марыська рухнула на землю.
Ее тянули к уже подготовленному костру. Она извивалась, хваталась за руки, которые тянули ее к месту погибели, но не кричала.
Снова посыпался град камней.
Немую водворили на небольшую площадку над снопами соломы и привязали к толстому столбу. Она еще некоторое время извивалась, силясь выбраться из пут, но ей пришлось смириться. Девушка обвела взглядом толпу и остановилась на удрученной, почти плачущей, тетке Нюрке.
Кто-то уже собирался поджечь солому, но Нюрка перехватила полено и сама забросила его в самый центр, прям под ноги Марыськи, которая благодарно ей улыбнулась под общий ропот толпы.
Сухая солома загорелась быстро. Языки пламени начали лизать ноги девушки, она морщилась от дикой боли, но не кричала. Разочарованная толпа, ожидающая воплей боли и новых попыток выбраться из веревки, взревела, в костер полетели камни.
Когда огонь охватил все тело девушки она была уже мертва. Потухший взор осуждающе смотрел сквозь огонь на расходящуюся, плюющуюся толпу.

***

Семилетняя Маруська без сознания лежала на скамье, дыхание ее выровнялось, она уже не билась в судорогах. Болезнь отступила.
Настасья зашла в комнату и села на стул, где еще недавно сидела Марыська. Она невидящим взглядом уставилась в пространство. Что она только что сделала? За что погубила чужую жизнь? Эти и еще многие вопросы вертелись в ее голове.
Пока мать пребывала в своих не веселых мыслях, девочка пошевелилась и открыла темно-карие глаза.
- Мама, - произнесла она слабым голосом.
Женщина, услышав этот голос, бросилась к дочери и рухнула рядом с кроватью на колени. Вне себя от счастья она обняла девочку.
А потом ее взгляд упал на лицо ребенка и все внутри обмерло. Она подавила возглас ужаса, рвущийся из груди.
Глаза ее дочери больше не были голубыми, как небо. Они были, как два бездонных колодца, наполнены темнотой.

@темы: Ориджи, Мини